Поиск по сайту
Авторизация
Логин:
Пароль:
Регистрация
Забыли свой пароль?
Подписка на рассылку

Сетевое партнерство
РИЖАР: журнал рецензий
Сидоров А.И. В ожидании Апокалипсиса. Франкское общество в эпоху Каролингов, VIII-X века. М.: "Наука", 2018

Помпоний Мела. Хорография / Под общей редакцией А. В. Подосинова. М.: Русский фонд содействия образованию и науке, 2017. – 512 c.

Марей А.В. Авторитет, или Подчинение без насилия. - СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2017. — 148 с.


Сидоров А.И. Отзвук настоящего. Историческая мысль в эпоху каролингского возрождения. СПб, Издательский Центр «Гуманитарная Академия», 2006. – 352 с. (Серия “Studia classica”)

Добавить рецензию | Мои рецензии

 
США СССР ММКФ Петр I обзор Китай Ницше Новое время новое время Южная Африка новая история Санкт-Петербург Европа Россия Англия Сталин Италия варяги Москва фашизм власть Вторая мировая война Первая мировая война раннее Средневековье Испания история Франция Украина история США Средние века Древняя Русь средние века история России История России Древняя Греция история Европы история Италии история России первой четверти XVIII в. история России середины XVII в. история Франции история культуры Великая французская революция Великая Отечественная война Великая отечественная война история исторического знания рецензия Византия Британия Германия холодная война новейшее время Западная Европа философия репрессии идеология документы каролинги семиотика экономика Столетняя война Восточная Европа Латинская Америка гендерная история советская историография Александр I археология Прибалтика античность Декабристы геральдика пропаганда переходные эпохи Кавказская война Российская империя социальная история Возрождение колониализм национализм православие Гражданская война Французский ежегодник христианство антропология микроистория консерватизм модернизация историческое знание политическая история исторический источник историческое познание историография франковедение Средневековая Русь Тихоокеанская война средневековый город международные отношения историописание Великобритания интеллектуальная история XX век
Сидоров А.И. Отзвук настоящего. Историческая мысль в эпоху каролингского возрождения. СПб, Издательский Центр «Гуманитарная Академия», 2006. – 352 с. (Серия “Studia classica”)

Сидоров А.И. Отзвук настоящего. Историческая мысль в эпоху каролингского возрождения. СПб, Издательский Центр «Гуманитарная Академия», 2006. – 352 с. (Серия “Studia classica”)

Монография «ОТЗВУК НАСТОЯЩЕГО. Историческая мысль в эпоху каролингского возрождения» Александра Ивановича Сидорова является результатом многолетних и кропотливых исследований исторических источников каролингской эпохи и их серьезного осмысления. В кругу историков-медиевистов А.И. Сидоров известен как ответственный редактор издания «Историки эпохи Каролингов» (М., 1999), в которое вошел и целый ряд его комментированных переводов (например, «Ведастинские анналы», «Ксантенские анналы»; «История в четырех книгах» Нитхарда). В 2003 г. Александр Иванович опубликовал свой перевод с комментариями и научной статьей сочинения Тегана Трирского «Деяния императора Людовика». В качестве одного из приложений в рецензируемой монографии А.И. Сидоровым представлен первый полный русский перевод «Деяний мецких епископов» Павла Диакона. О глубине и высоком профессионализме в научной практике говорят более ранние статьи этого ученого, посвященные, например, культурно-антропологическому прочтению каролингской биографии или культуре чтения в каролингскую эпоху[1].

Прежде всего, отметим, что очень хорошее впечатление оставляют все разделы книги, связанные с источниковедением и анализом исследовательской литературы. О блестящем знании автором исследовательской ситуации можно судить по справочному аппарату (здесь я имею в виду, прежде всего, сноски[2]), который подготовлен с особенной тщательностью и носит предельно широкий сравнительный характер. Отметим, что к составлению справочного аппарата А.И. Сидоров отнесся как к самостоятельной эрудитской работе. Внимательный читатель без труда восстановит по ним круг литературы по заявленным автором проблемам. Источниковедческий анализ абсолютно исчерпывающий. Автор монографии не только использует все основные издания источников (конечно, включая критические), но хорошо знаком и с рукописной традицией. Более того, А.И. Сидоров, совершенно справедливо, считает ее самостоятельной исследовательской проблемой и, уделяет ей особое внимание в специальном разделе монографии (Приложение 2. «Памятники каролингской историографии в западноевропейской рукописной традиции IX – XII вв.»). Он показал, что позднейшие компиляторы, по разным причинам (в угоду политической конъюнктуре, фактографической последовательности своего рассказа, дидактическим целям и пр.) не стремились к сохранению текстов каролингского времени в первоначальном виде. «Интерпретации» IXXII вв., по сути, становились новыми (другими) произведениями, в которых события прошлого актуализировались и излагались в соответствии с реальными запросами изменившейся (другой) аудитории.

Предметом исследования в монографии А.И. Сидорова является каролингская историография, которая, бесспорно, представляет собой вполне обособленный культурный феномен, ограниченный территориальными и хронологическими рамками. Несмотря на то, что каролингская эпоха занимает особое место в европейской истории и, прежде всего, в силу ее переходного характера, в отечественной историографии данная эпоха представлена довольно односторонне[3] – в основном, сюжетами по аграрной эволюции каролингского общества, в контексте которой, так или иначе, трактовалась и политическая история. Изучение каролингской культуры носит ограниченно фрагментарный (образование, строительство, эпос) или крайне общий характер. Проблемам же историографии этого времени посвящено всего лишь несколько источниковедческих работ, носящих скорее обзорный, нежели исследовательский характер (Л.Н. Беркут, Ф.Я. Фортинский), а также статья В.К. Ронина о светской биографии в каролингское время и недавняя, на наш взгляд, вполне достойная внимания, статья В.В. Зверевой[4]. Эта ситуация трудно объяснима, особенно с учетом того, что каролингский период на века вперед, создал для Запада общий фонд исторической культуры. Заметим, что целостное изучение каролингской историографии как своеобразного культурно-исторического феномена впервые заявлено и осуществлено А.И. Сидоровым не только в практике отечественной историографии, но и в рамках мировой науки[5].

Основная исследовательская проблема, над которой работает А.И. Сидоров, состоит в изучении исторического сознания[6] (и шире – исторической культуры) каролингской эпохи, того фундамента, который, на наш взгляд, определяет самобытный характер каролингской культуры и больше – каролингского общества в целом. Причем, совершенно очевидно, что каждый источник – будь то хроника, анналы или жизнеописание – представляются автору уникальным и даже самодостаточным явлением и именно с этих позиций он подходит к их изучению. А.И. Сидоров, следуя интенсивному изучению небольшого числа сочинений, имея в виду их сложный опосредованный характер, стремится рассмотреть каждый из источников во всем комплексе возможных детерминант, повлиявших на формирование текста. Таким образом, максимально персонифицируя предмет исследования и наполняя его конкретным содержанием, ученый отмечает то общее, что характеризует феномен исторического сознания и исторической культуры каролингской эпохи в целом. При таком подходе также, на наш взгляд, удается, выявить то уникальное, что отличало историческое сознание и историческую культуру различных социальных групп., потому что автор монографии каждый из рассматриваемых им текстов воспринимает, как продукт, максимально ориентированный на конкретные микрогруппы, и интерпретирующий материал в формах, моделях и образах, максимально понятных, прежде всего, людям и составлявшим эти группы.


Использование качественного анализа источника, на наш взгляд, один из немногих верных и продуктивных способов «разговорить» источник, провести его убедительное «логическое описание». Именно этот исследовательский метод, описанный и примененный А.И.Сидоровым в своей монографии, позволил ему дать свои, и на наш взгляд, довольно убедительные, ответы, на те многочисленные вопросы, которые вообще встают перед любым историком, и на главный среди них – понимаем ли мы текст? И какими аргументами убеждаем себя в этом понимании? Ведь даже, если взять трех переводчиков, одинаково хорошо подготовленных, и предложить им для работы один текст, то – совершенно точно – получишь, условно говоря, три разных перевода, три разных текстов. Три человека предложат не меньше трех вариантов «дешифровки» одной нарративной «реальности». И дело не только в преодолении «ловушек «кухонной» латыни» и разгадках «обманчивой ясности безыскусной повествовательной манеры» средневековых авторов (хотя – это, бесспорно, первоочередное), но и в определении тех многочисленных социальных[7] нитей прошлого, которые и создают рисунок текстового полотна источника. Тут уместен целый ряд вопросов, которыми, собственно, и задается А.И. Сидоров: понимаем ли мы то, о чем говорят наши авторы; что и как они описывают; почему именно это и др. Ведь текст – это лишь некий «знак», некое «сообщение» когда-то существовавшей, но теперь уже прошедшей реальности, рожденный в голове конкретного человека. Исследователь в нашей профессии – всегда критик и он «…вынужден жить с историками, труды которых анализирует; он пытается постичь их повседневную жизнь, их стиль работы, скрытые пружины, руководящие их помыслами, причины, порождающие их слова. Он присутствует при сочинении их трудов, видит рукописи, разложенные на их столе, источники, к которым они обращаются, иногда ему удается обнаружить, какие куски текста они читали, какие фрагменты прочитанного плохо поняли. И когда критик охватывает таким исследованием целую эпоху, когда он отмечает связи, соединяющие разные исторические источники, когда он обнаруживает, как они копируют друг друга или подражают один другому, как одни и те же идеи, одни и те же чувства повторяются или преображаются от века к веку, разве он не работает над историей самого человеческого разума?»[8].


Едва ли хоть одному медиевисту, занимающему франкским временем удалось обойти сочинения Павла Диакона, Астронома, Тегана или Эйнхарда. Это «знаменитые» источники. Тем не менее, отметим, что для решения любой исследовательской проблемы всегда крайне важным представляется проблема репрезентативности отбора источников, основой которого А.И. Сидоров избрал следующие критерии. Прежде всего, известность и интенсивность обращения[9] к памятнику в исследовательской практике европейской науки нового и новейшего времени, единство ярко выраженного жанрового своеобразия источников, хронологическая полнота отображения каролингской эпохи в источнике (избранные для работы источники с одной стороны, показывают основное событийное содержание этого периода, а с другой стороны, сами являются «продуктом» его культуры). Избранные принципы отбора источников позволяют ученому поставить вопросы об отражении соответствующей исторической реальности авторами, отличающими друг от друга качеством образования, социальным статусом, сферой деятельности, способностями, жизненным опытом; о персонификации выбора той или иной формы историописания. Автор настаивает на акцентировке еще одной из особенностей этих источников – все они повествуют не о событиях «далекого» прошлого, не об «архивной», но прежде всего, о «современной» им истории (свидетели и участники которой, зачастую, были еще живы или умерли совсем недавно, так что авторы с ними общались), потому что описание (восприятие) давно минувшего (например, античной истории у тех же франков) во многом задавалось прочитанными текстами, которые в большей степени воспринимались филологически. И только при анализе актуализации событий недавнего прошлого, зафиксированной в источнике, можно понять механизмы исторической памяти, ее осмысления в рамках конкретных социальных и культурных моделей конкретной (в данном случае – каролингской) эпохи.


Обоснование А.И. Сидоровым источниковой базы своего исследования (не говоря об общем ощущении от монографии после ее прочтения) убеждает нас в том, что проблема, которая его занимает, гораздо шире заявленного в соответствующем разделе изучения исторического сознания каролингской эпохи. На наш взгляд, А.И. Сидоров рассматривает историческое сознание как один из основных элементов исторической культуры каролингской эпохи. Так или иначе, Александр Иванович в своем анализе выходит за рамки текстов, показывая коммуникативную природу исторического знания. Что вполне соответствует концепции исторической культуры, предложенной Д. Вульфом: «Характерные черты исторической культуры определяются материальными и социальными условиями, а также случайными обстоятельствами, которые, как и традиционно изучаемые интеллектуальные влияния, обуславливают манеру думать, читать, писать и говорить о прошлом…представления о прошлом в любой исторической культуре являются не просто абстрактными идеями, зафиксированными для блага последующих поколений… Скорее они являются частью ментального и вербального фонда того общества, которое использует их, пуская в обращение среди современников посредством устной речи, письма и других средств коммуникаций»[10]. Действительно, для адекватного понимания того, что стоит за высказыванием о прошлом недостаточно узнать, какие источники историк читал, выяснить его картину мира или мировоззрения и представить рассказанную им историю. Необходимо рассматривать «любое подобное высказывание как серию коммуникаций с одной стороны, между автором и актуальной для его текста аудиторией, а с другой стороны – между автором и последующими поколениями читателей, как собеседование, само по себе составляющее всего лишь часть матрицы, которая также включает общие социально-политические и более непосредственные социально-экономические обстоятельства… – не говоря уже об особенностях стиля…»[11].


Систематизация элементов исторической культуры значительно осложняется тем, что историописание каролингского времени было крайне неоднородным и противоречивым, что в значительной мере, предопределяется переходной спецификой указанной исторической эпохи, эпохи ярко выраженных контрастов. А.И. Сидоров показал, что историческая реальность представляется каролингским историкам биполярной («исключительно в черно-белых тонах и лишена каких-либо оттенков»). При этом, учитывается, что, конечно, мы не в состоянии реконструировать саму реальность, конечно, мы обращаемся к образам памяти, как коллективным, так и индивидуальным, а образы памяти лежат в основе формирования исторического сознания эпохи. И, если эти «образы» грамотно расшифровать (на методе исследования мы остановимся отдельно), то они скажут о прошедшей реальности больше, чем простой исторический факт, потому что содержат в себе и ее причинно-следственные, и ее оценочные характеристики (уже, хотя бы, в силу своей субъективной природы). Это обуславливает, на наш взгляд, важность изучения проблем исторического сознания и, более того, позволяет нам говорить о нем, как о базовом элементе социальной истории.

Структура работы логически продиктована теми исследовательскими целями и задачами, которые решает А.И. Сидоров в своей монографии. Шесть основных глав (не учитывая «Введения» и «Заключения») построены по единым принципам изложения, а именно: установление основных биографических сведений об авторе источника (социальная среда, из которой происходил автор, образование, сферы деятельности); выявление причин, побудивших этих авторов заняться историописанием; через изучение взаимоотношений автора с его читателями[12] определяются функции историографии. Основное внимание в каждой из глав посвящено внешней и внутренней критике источника, позволяющей определить особенности авторской манеры историописания. Выявления источниковой базы исторического сочинения представляется А.И. Сидорову крайне важным элементом при характеристике историописания. И в этом мы с ним абсолютно солидарны, потому что это и позволяет во многом определить собственно социкультурную реальность текста. Кроме того, такая особенность каролингского историописания, как размытость границ исторического жанра (это период его становления) также повлияла на структурное построение исследования: сначала анализируются деяния епископов (Павел Диакон), затем – жизнеописания (Эйнхард и Астроном), далее – сочинение Тегана Трирского («между биографией и gesta»), потом – хроника (Регинон Прюмский) и, наконец, – Gesta Karoli Magni Ноткера (сочинение, четко определяемое уже несколькими историографическими моделями). Таким образом, самой организацией исследовательского материала А.И.Сидоров поставил перед нами вопрос об изменчивости, подвижности и крайней неоднородности исторического сознания каролингской эпохи.


Монография А.И.Сидорова «ОТЗВУК НАСТОЯЩЕГО. Историческая мысль в эпоху каролингского возрождения» не только яркое событие в современной отечественной историографии, но сочинение, которое, совершенно точно находится в развивающемся, творческом исследовательском поле. Кроме того, книга ориентирована не только на «нескольких» специалистов, но и на более широкую читательскую аудиторию (в том числе, на вузовских преподавателей, аспирантов и студентов). При работе с этой монографией у нас возникли некоторые вопросы и размышления, которые мы и позволим себе высказать.


Название первой главы «У истоков каролингского Возрождения: Павел Диакон и «Деяния мецких епископов» носит какой-то двойственный характер и представляется нам не совсем удачным. Неужели историографическое творчество Павла Диакона, традиционно признававшееся своеобразной «вершиной» каролингской историографии (особенно, если рассматривать ее в контексте изучения целостного феномена исторической культуры этой эпохи) автор относит к периоду ее генезиса? Мы думаем, что мало кто из коллег возразит нам, если мы будем говорить о зарождении и развитии того или иного типа историописания как о сложном и нелинейном процессе. Мы не собираемся соотносить хронологически начало/конец историографии с началом/концом эпохи, но ведь и сочинение Павла родилось не на пустом месте! В этой же главе Александр Иванович, в рамках «казуальной» методики, блестяще продемонстрировал практику использования для анализа исторической культуры каролингского времени «Деяний мецких епископов» Павла Диакона, хотя у этого автора есть источник, имеющий более непосредственное отношение к историографической тематике – «История лангобардов» («подлинный историографический шедевр»). Нам представляется вполне уместным компаративный анализ двух этих текстов, позволяющий дать целостную характеристику исторического сознания Павла Диакона (если это вообще возможно). Или, в конце концов, более четкое обозначение в монографии логики авторского выбора.


Учитывая современную ситуацию исследований в отечественной медиевистике исторической культуры каролингской эпохи, на наш взгляд, А.И.Сидорову, хотя бы на уровне обзора (не количественного перечисления, но содержательной характеристики), следовало представить общую картину историописания этой эпохи (и не только на уровне анналистики). Бесспорно, авторы, к сочинениям которых обращается ученый, гениально определяли сущностное и характерное в каролингском историописании. Но ведь существует (и очевидно – относительно массовый) пласт источников этого периода историографов «среднего» уровня[13], сочинения которых питали ту интеллектуальную среду, где родились наши «памятники». Особенно важным нам представляется вопрос о формировании традиции каролингского историописания (хотя, может быть это была бы уже совсем другая монография) и тут уместны как минимум два вопроса: насколько традиционными или инновационными, в рамках естественной культурной среды рождения, были избранные А.И. Сидоровым для исследования авторы и сочинения; какую роль в формировании этой традиции сыграла «докаролингская» историография VIVII вв. (и не только франкская)? В рамках какой культурной парадигмы, или каких социокультурных моделей родилась и развивалась каролингская историография, какова была ее предыстория? Трудно, почти невозможно, в этой теме обойти вниманием источники такого уровня как Liber pontificalis или A nnales regni francorum. И, если это сознательный авторский выбор, то было бы хорошо его объяснить. Ведь, еще раз подчеркнем, что читателем этой книги может оказаться и вовсе неискушенный в этой проблематике человек. В принципе источники каролингской историографической традиции выявлены в исследовательских главах монографии (в рамках компаративистики при конкретном анализе источника автор прослеживает письменную античную и восходящую к германскому варварству устную мифоэпическую традиции), но, на наш взгляд, их следовало бы акцентировать в теоретических обобщениях «Заключения» в контексте христианской культурной парадигмы, хотя, мы все-таки отметим, что это вовсе не было главной целью исследования, предпринятого Александром Ивановичем.

Еще одно замечание. А.И.Сидоров делает наблюдение о том, что историческая реальность фиксируется в исследуемых им источниках в рамках провиденциальной периодизации всемирной истории – от Сотворения мира и до Судного дня и характеризуется «отсутствием представлений о ее эволюционности» и движением истории по кругу. Наблюдение – не новое, но из него делается блестящий вывод, который, на наш взгляд, можно отнести к историческому сознанию средневековья в целом. Представления историографов о типе исторического движения, о его направленности естественным образом предопределяют в средневековых исторических текстах отношение к источнику, а точнее – предопределяют отсутствие представлений о репрезентативности используемых источников. В качестве источников средневековые авторы используют разновременные по происхождению тексты, «не задаваясь вопросами о специфике описываемых ими эпох», более того, изображение современных событий дается в рамках уже устоявшихся «текстовых моделей». Отметим, что и в эпоху позднего средневековья/раннего нового времени в исторических сочинениях (многообразных „Историях“, „Методах“, „Книгах об истории“ целого ряда западноевропейских мыслителей от Франческо Гвиччардини до Фрэнсиса Бэкона) история во временных координатах также представлена одной единственной моделью – настоящее/будущее как продолжение прошлого, откуда следовало, определение «законов» истории и выводилась необходимость изучения прошлого. Более того, история представлялась как повторяющийся процесс. Уже сформированное представление о том, что исторические циклы имеют качественное отличие друг от друга, не было препятствием в прогнозировании (предопределении) будущего на основе знания закономерностей социального развития, сокрытых в прошлом. Подобным «утилитаризмом» отличался подход представителей французской гуманистической школы историописания во Франции XVI в. (Боден обосновывает предсказательную парадигму теоретически, а Нострадамус реализует в своих «Пророчествах»).

В контексте этого, совсем другое звучание получает и вопрос о следовании авторитету, устоявшемуся образцу, широко практиковавшемуся в западноевропейской средневековой культуре. Это касается только, как мы поняли, сочинений клириков. Но с другой стороны, никакой монополии на историческое знание нет, книги по истории читают и пишут не только монахи, знания о прошлом вполне доступны мирянам, историческая культура которых, как считает А.И. Сидоров (как мы понимаем, в распоряжении автора было ведь всего два текста, написанных мирянами – Нитхардом и Адемаром), отличается большей рациональностью (не цитируют Библию, редко «замечают» чудеса, причинно-следственные связи отыскиваются в повседневной жизни и пр.). Какие хронологические представления (были ли они вообще?) использовались при систематизации событий прошлого в исторических сочинениях мирян, была ли здесь какая-то специфика в сравнении с произведениями клириков? Каков вообще был уровень взаимопроникновения двух этих текстовых систем? Задаваясь этим вопросом, мы вполне отдаем себе отчет в том, что исторические сочинения каролингского времени создавались, прежде всего, как тексты одного института – церкви, и уже затем как нарративы других микро и макро-групп.

В заключение, отметим, что монография А.И. Сидорова заслуживает внимания каждого медиевиста и не только потому, что может расцениваться как некий exemple исследовательского профессионализма, но и потому, что на уровне конкретно-исторического анализа делает ощутимыми и наполненными реальным смыслом многочисленные методологические подходы к базовым категориям исторической науки. И если в классической монографии М.А. Барга «Эпохи и идеи. Становление историзма» на уровне глубокого теоретического осмысления и систематизации представлена эволюция исторического сознания на протяжении более чем тысячелетнего периода (от античности до Просвещения), то А.И. Сидоров с учетом новейших подходов современной науки, достойно продолжил исследование этой проблематики, но уже на примере изучения репрезентативного круга источников одной конкретной эпохи. На наш взгляд, это очень позитивный путь!



[1] Сидоров А.И. «Астроном» как писатель и историк: опыт культурно-антропологического прочтения каролингской биографии // Европа: Международный альманах. Вып. 3, Тюмень, 2003. С. 5-19; Сидоров А.И. К вопросу о культуре чтения в каролингскую эпоху // Мир истории и история мира в раннесредневековой Европе. Иваново, 2005. С.73-86

[2] К сожалению, издание книги не обошлось без нескольких обидных опечаток. Но они столь незначительны, что мы не будем специально на них останавливаться (например, с. 62 в русском переводе в тексте – «Веселеил», но правильно в латинском подстрочнике «Beselil»; с. 80: вместо «народа франков» – народ «вранков»).

[3] Кстати, яркий показатель этого – соответствующие разделы университетских учебников по истории Средних веков.

[4] Зверева В.В. Образы прошлого у раннесредневековых христианских историков // История и память: историческая культура Европы до начала Нового времени. М., 2006. С. 223-242.

[5] С учетом работы Р. МакКиттерик «История и память в каролингском мире» (2004 г.), основанной на других источниках (мемориального характера) и предполагающую совсем другую постановку и решение проблемы, нежели рецензируемое нами исследование А.И. Сидорова.

[6] На наш взгляд, необходимо отметить, что изучение проблем исторического сознания, исторической культуры в последние несколько лет привлекает внимание отечественной историографии на разных исследовательских уровнях. Можно привести, например, такие издания, как: Образы прошлого и коллективная идентичность в Европе до начала Нового времени. М., 2005, 401 С.; «Цепь времен». Проблемы исторического сознания. М., 2005. С. 254; История и память: историческая культура Европы до начала Нового времени. М., 2006. 764 С.

[7] Здесь я наделяю термин «социальные» самыми широкими полномочиями, потому что социальная реальность включает и ментальные, и культурные, и политические, и религиозные, и этнические, и экономические, и личностные и многие другие характеристики и связи.

[8] Monod G. Étude critiques sur les sources de l’histoire merovingienne. P., 1872. P. 8.

[9] Заметим, что автор ставит вопрос о том, что прежде чем источники использовать нужно попытаться их понять. Эта идея собственно и является путеводной нитью А.И. Сидорова в его исследовании.

[10] Woolf D. A High Road to the Archives? Rewriting the History of Early Modern English Historical Culture // Storia della Storiografia.1997. № 32. P. 55.

[11] Woolf D. The Social Circulation of the Past: English Historical Culture 1500 – 1730. Oxford, 2003. P. 9-12.

[12] Средневековое историописание в целом носило элитарный характер, тем не менее, в каролингский период относительно широкая читательская аудитория была сформирована благодаря реформам в сфере образования.

[13] Уже в первой главе, посвященной анализу «Деяний мецких епископов» Павла Диакона, читаем «На историографическом поприще подвизалось немало его современников». С. 35.


Автор:  Марина Бобкова
Тип:  Рецензия

Возврат к списку


Страницы: Пред. 1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 90 След.
MAx Taranov, 07.08.2021 13:21:32
MAx Taranov, 07.08.2021 13:20:21
MAx Taranov, 07.08.2021 13:19:09
MAx Taranov, 07.08.2021 13:17:58
MAx Taranov, 07.08.2021 13:16:47
MAx Taranov, 07.08.2021 13:15:35
MAx Taranov, 07.08.2021 13:14:19
MAx Taranov, 07.08.2021 13:13:07
MAx Taranov, 07.08.2021 13:11:56
MAx Taranov, 07.08.2021 13:10:45
Страницы: Пред. 1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 90 След.