Поиск по сайту
Авторизация
Логин:
Пароль:
Регистрация
Забыли свой пароль?
Подписка на рассылку

Сетевое партнерство
РИЖАР: журнал рецензий
Сидоров А.И. В ожидании Апокалипсиса. Франкское общество в эпоху Каролингов, VIII-X века. М.: "Наука", 2018

Помпоний Мела. Хорография / Под общей редакцией А. В. Подосинова. М.: Русский фонд содействия образованию и науке, 2017. – 512 c.

Марей А.В. Авторитет, или Подчинение без насилия. - СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2017. — 148 с.


26.09.2017

«Исторические мифы специально развенчивать не нужно». Любой исторический учебник в определенном смысле мифологизирован

Прошлое активно вторгается в нашу жизнь. Через усатые портреты Сталина на задних стеклах иномарок и скандальное выяснение взаимоотношений последнего российского императора с балетной примой. Через споры до хрипоты – Москва или Киев является наследником Древней Руси и погибли ли 28 панфиловцев на подступах к Москве. Через георгиевские ленточки/красные маки и демотиваторы в соцсетях с цитатами политиков.

Всегда ли плоха мифологизация и как вымышленные подробности стали хрестоматийными в школьных учебниках? Почему историческая наука остается на заднем плане тех, кто транслирует ангажированное изложение прошлого? Что отвечают современные студенты одного из ведущих гуманитарных вузов страны на вопрос о Жанне Д’Арк? Об этом «Обзор» расспросил руководителя Центра истории исторического знания, главного научного сотрудника Института всеобщей истории РАН, профессора МГИМО (У) МИД России Марину Бобкову:

— Существуют ли профессиональные критерии, инструменты, позволяющие историку определить – это реальное событие, пусть и очень далекого прошлого, а это миф? Как, например, понять – имело оно место, предположим, в истории Древнего Египта или средневековой Руси, или выдумано придворными писцами?

— История, как и другие науки, имеет свой исследовательский инструментарий. Ответить на вопрос «как было на самом деле?» история не может. Потому что эксперимент в нашей науке невозможен. Тем не менее, мы можем получить верифицируемое, то есть поддающееся проверке, знание. Вот, например, какой-то летописец зафиксировал событие, которое было на самом деле и является исторической реальностью, или придумал его по каким-то личным причинам. Мы фиксируем первичный факт, а потом анализируем другие по типу источники (например, писцовые книги) этого же периода. Затем обращаемся к более поздним источникам и ищем «следы» этого события там.

Поскольку три четверти средневековых источников являются компиляциями, то сравнительный анализ, как правило, срабатывает на 100%. Это же касается и источников более поздних периодов. Здесь компаративный подход значительно упрощен, поскольку источниковая база становится более широкой и разнообразной. Если факт зафиксирован в трех-четырех источниках разных по типу, происхождению, да еще и разновременных, то его можно считать исторической реальностью.

— А как обыватель, вооруженный лишь багажом школьной программы, может понять – здесь им манипулируют, выдавая за реальность несуществующую цитату Черчилля или фото не там и не тогда расстрелянных людей, а здесь приводят исторический факт?

— Человек, не имеющий профильного образования, конечно, не вооружен исследовательскими методами специальных исторических дисциплин. В его багаже – только знания из школьной программы. Но и он может понять или догадаться, что его надувают.

Во-первых, современное информационное пространство предоставляет достаточно широкие возможности проверки феномена, вызвавшего ваши сомнения. Во-вторых, обратите внимание на контекст, в котором использовался «удививший» вас факт. Как правило, манипулирование происходит в политически ангажированных и актуализированных текущей ситуацией текстах. Здесь к текстам мы относим любое сообщение о прошлом, имеющее смысл. Это не только письменные или печатные источники, но и визуальные тексты – картины, памятники архитектуры, скульптура, видеоматериалы, снимки.

— Есть ли примеры мифов, настолько сросшихся с научно-популярным представлением о прошлом, что даже вошли в школьные учебники?

— Конечно, есть. Хрестоматийные примеры — Ледовое побоище, смерть Вещего Олега от укуса змеи, история Ивана Сусанина. Или, например, представление о средневековье, как эпохе мракобесия, невежества и «духовного запустения». А про то, что Цезарь носил титул императора россиян услужливо «просвещает» даже телереклама на федеральных каналах.

— Марина Станиславовна, не секрет, что порой миф выполняет политическую и идеологическую функцию. Кто-то может рассуждать: пусть в профессиональных монографиях будет «чистая» история, а в массовое сознание можно внедрять мифы. Например, о Великой Отечественной войне — зачем их развенчивать? На ваш взгляд, допустимо ли это? Если нет, что можно ответить тем, кто пытается оправдать манипуляцию мифологизированным сознанием?

— История и исторических миф – это две абсолютно разные формы освоения прошлого. История основана на общенаучных и специальных методах получения знания. Миф – это, прежде всего, образ прошлого, базирующийся на памяти (индивидуальной или коллективной), на вере и воздействующий на эмоциональную сферу восприятия.

Безусловно, публичная история или «история для всех» должна носить несколько упрощенный характер, но это не значит, искаженный или мифологизированный. Перед нами очень опасный, яркий и поучительный пример мифологизации национальной истории – Украина. Манипулирование и мифологизация прошлого основой своей имеют постмодернистских посыл о том, что существует только та история, которая сейчас, сегодня востребована и комфортна обществу. Это дает возможность полностью пренебречь элементарными научными требованиями и «нанизать» феномены прошлого на уже готовую идеологическую основу. Один из свежих примеров я увидела 5 сентября в вечернем эфире Первого канала.

Миф направлен на создание новой актуальной реальности или, наоборот, на утверждение традиционных образов, различие между которыми определяются как постоянно меняющейся общественной конъюнктурой, так и принципиально разными типами мировоззрения.

Конечно, периодически возникающий кризис доверия к научному знанию и реальный кризис российской науки ведет к особой активизации мифологического начала в общественном сознании, чем небезуспешно манипулируют политики, используя организующие возможности мифа и как текста, и как системы представлений. Но надо помнить, что сам миф в наше время охотно рядится в квазинаучные одежды и прибегает к квазинаучным доказательствам своей истинности и правоты. Мифы, я думаю, специально развенчивать не нужно. Миф основан на вере и выполняет в обществе свои функции – он может объединять нацию, служить самоидентификации как человека, так и любой социальной группы, обеспечить веру в лучшее будущее, воздействовать на поведение человека и так далее. Но проблема состоит в том, что мифотворцы сегодня имеют значительные финансовые и административные возможности тиражировать политически ангажированную историю, транслировать и создавать исторический миф. У исторической науки, которая располагает научной картиной прошлого, даже и близко таких возможностей нет. Но каждый наш гражданин имеет право выбора между верой в миф или формированием своих представлений на верифицируемых знаниях о прошлом. Но это право ничем не обеспечено. Я думаю, что в сложившейся ситуации необходимо укреплять экспертные функции науки и в каком-то виде реализовывать научное цензурирование медийной среды.

— Мифологизация исторических событий и персон – универсальное явление или же какие-то страны подвержены ей меньше. Например, какие популярные исторические мифы существуют на Западе? Есть ли у них своя специфика?

— Мифологизация прошлого – явление повсеместное. Все народы и страны подвержены ему в равной степени. В периоды кризисов мифотворчество, как правило, особенно процветает. Яркие примеры мифов из всеобщей истории: египетские пирамиды строили пленные-рабы; Фермопильский проход защищали только 300 спартанцев; Наполеон был коротышкой; немцы ведут свое происхождение от троянцев… И что самое интересное, как только начинаются глобализационные процессы (будь то Раннее Новое время, или сегодняшний день), так сразу же интенсифицируется национальная мифология.

— Развенчивание какого исторического мифа стало самым неожиданным в вашей профессиональной биографии?

— Я не попадала в такую ситуацию. То ли я не достаточно наивна, то ли слишком прагматична.

— В школе история преподается как аксиома. В рамках общеобразовательной программы ребенка не учат работать с источниками, сравнивать. Тем более сегодня, когда для заполнения теста ЕГЭ требуются зазубренные даты и имена. Почему на школьных уроках истории не учат развенчивать мифы из прошлого, а наоборот, форматируют сознание под принятие любой информации?

— С учебниками и преподаванием истории в школе у нас все очень сложно. Экспериментировать с образование очень опасно и не зря образование и просвещение всегда были наиболее консервативными сферами. Эксперименты последнего времени дают свои результаты. Сдавшие ЕГЭ по истории первокурсники одного из ведущих гуманитарных московских вузов традиционно на первом занятии пишут у меня «входную» контрольную по диагностики остаточных школьных знаний. В ней есть вопросы по самым распространенным историческим сюжетам, составляющим, в моем представлении, общекультурный багаж любого человека со школьным образованием. В этом году я осмелилась спросить, кто такая Жанна Д’Арк? И правильных ответов было меньше четверти. В основном отвечали так: это героиня Великой французской революции, которой отрубили голову; борец за права женщин, которую сожгли, как ведьму; боролась с фашистами и погибла… Ну и что здесь комментировать?

Любой учебник в определенном смысле мифологизирован, так как создавая его концепцию авторы договариваются и о фактологическом ряде, и о персоналиях, которые будут представлены в учебнике, и, вы удивитесь, о трактовках исторических феноменов… Авторы нашумевшего историко-культурного стандарта (на основе которого и создается единый учебник истории) гордятся тем, что интерпретации в нем сведены к минимуму. Но тогда, можно в качестве учебника использовать «Пособие для поступающих в вузы. История в таблицах». Вот уж тут трактовок совсем никаких нет!

Учебник неизбежно несет упрощенное изложение истории. Его задача состоит в том, чтобы объяснить школьникам последовательность и содержание всемирно-исторического процесса, вооружить их своеобразным навигатором и научить им пользоваться. Преподавание истории и в школе, и в вузе совершенно не учитывает современного глобального информационного пространства. Учебник должен научить добывать знания (дать удочку, чтобы ловить рыбу) и их систематизировать. «Пересказ» исторических сюжетов, чем и является сегодня учебник, уже никому не нужен. Почему учебник такой, какой он есть? Этот вопрос уже не ко мне, а к Министерству образования.

 — Появление социальных сетей, благодаря которым можно не ссылаясь на первоисточники забросить в общество любой «исторический» факт повлияло на массовое историческое сознание?

— Глобализацию информационного пространства нельзя оценить однозначно. С одной стороны, тиражирование мифологем многократно возросло. Но это не значит, что их стало намного больше! Да, появляются новые. Например, «занимательно» выглядят квазиисторики-квазилингвисты. Не менее «занимательны» и авторы квазиисторических фильмов, опять же с федеральных каналов: ну какой русский не выдохнет с облегчением, что Пушкина, который «наше все», не ранили смертельно на дуэли. А он, (ай да Пушкин, ай да сукин сын!) явился нам во Франции в образе Дюма! Ну, как вот опровергать с научной точки зрения, подобный бред коммерческих квазиисториков? С другой стороны, польза от этого шабаша все-таки есть! Даже мифологизированное прошлое способствует значительному росту интереса к истории научной.

— Помимо полуофициальных мифов сегодня появились целые направления, с позволения сказать, школы, учащие о выдуманной романовскими историками истории России, Великой Тартарии и многотысячелетней истории русских. Чем объяснить их популярность, ведь адептами подобных учений становятся не просто безразличные обыватели, а те, кто пытается изучать прошлое, интересуется им.

— Это абсолютно нормально. Наша страна переживает переходный период. Геополитическая катастрофа (согласна, что оценивать ее можно по-разному) – гибель СССР — повлекла исчезновение такой географической и идеологической дефиниции как «многонациональный советский народ». Теперь мы все еще переживаем период вновь актуализированной необходимости национальной самоиденитификации, поиска национальных корней. И здесь в свои права в полной мере вступает национальное мифотворчество. Оценить его тоже нельзя однозначно. С одной стороны, это хорошо – фундаментируется традиционное общество, а с другой, это может стать основой национальных неприязни, розни и, возможно, межнациональных конфликтов. Именно поэтому была заявлена новая географическая и политическая общность «многонациональный российский народ». Но эта общность еще не стала реальностью.

По-видимому, и ей нужна своя общая история и, возможно, общие мифы. Кстати, обращение к истории Великой Отечественной войны, к истории общей Победы, актуализируется помимо прочего и идей о единстве нашей современной многонациональной державы.

Беседовал Андрей Кошик


Возврат к списку


 


MySQL Query Error: SELECT 'x' FROM b_event WHERE SUCCESS_EXEC='N' LIMIT 1[Table './worldhist_db/b_event' is marked as crashed and should be repaired]

DB query error.
Please try later.